Эдуард Курмачев: Без «Титана» Армянск превратится в город-призрак

Удалось ли разобраться с проблемой сокращения персонала?

Фактически, да. Сейчас цифры меньше, чем те страшные, которые звучали в декабре, когда были только в начале процесса. Тогда звучала цифра 900 человек, затем – 480. По факту же на сегодня под сокращение попало 215 человек, из которых 201 – по соглашению сторон, то есть добровольно с выплатой со стороны предприятия дополнительных выходных пособий в размере трех окладов. Пособие, кстати, не облагается налогом, поэтому итоговая сумма еще выше.

История закрыта? Конфликтов не предвидится? И были ли они вообще?

История закрыта. Как мы изначально говорили, речь шла о прекращении производства железоокисных пигментов (или цветных пигментов), которые на сегодняшний день экономически нецелесообразно производить предприятию: производство в течение года не генерировало прибыли, были только убытки – из 12 месяцев оно работало 5-6 максимум.

Весь остальной период мы людей отправляли на простой, но при этом продолжали выплачивать две трети заработной платы, что увеличивало себестоимость продукта, который при реализации был всегда «минусовой». Мы убрали это производство – основное сокращение прошло там. Дальше – по вспомогательным службам, обслуживающим это производство. В итоге вышли на эту цифру в 215 человек.

Когда анонсировались сокращения, говорилось об унаследованной с советских времен кадровой структуре, которая не соответствует нынешней обстановке, но прошло 30 лет, а ее меняют только сейчас. Почему?

На сегодняшний день экономическое состояние предприятие таково, что для сохранения дальше работоспособности и высококвалифицированного персонала необходимо повышать зарплату. Повышать с тем количеством сотрудников мы не имели возможности, поэтому цель была убрать подразделения, которые генерируют убытки, и повысить зарплату действующему персоналу, заинтересовать его, чтобы люди работали здесь, хотели ходить на работу и получали достойную заработную плату.

Если взять статистику последних двух лет, то средняя оборачиваемость персонала в год составляла порядка 200 человек. Не всегда на место уволившегося работника четвертого-пятого разряда приходит достойная смена. То есть уходят сварщики и электрики четвертого-пятого-шестого разряда, а на их место приходят молодые, неумелые. Поэтому цель всего – сохранить меньший коллектив, но с достойной заработной платой, чтобы люди могли работать и быть уверенными в завтрашнем дне.

За счет чего удалось уменьшить число людей, которые попали под сокращения?

В первую очередь были свободные места на сохранившихся производствах, мы не сокращали персонал на цехах диоксида титана и серной кислоты – на момент сокращений только в каждом из них было 30-35 вакансий. Соответственно, те, кто быстрее сориентировался, просто переместились внутри завода.

Есть люди, которые уволились по собственному желанию, но в рамках действующего коллективного договора: это люди пенсионного возраста, они отработали более 30 лет и фактически получили на руки три дополнительных оклада к расчету. В общем отток с начала года составил 296 человек, из которых 215 по сокращению, остальные по собственному желанию.

Среди причин сокращения вы еще говорили, что это возможность улучшить условия труда для тех, кто остается. По этому направлению как идут дела? Увеличили зарплату?

Провели, как и планировали. Первым этапом с 1 февраля мы провели индексацию зарплаты в связи с ростом индекса цен – на 5,2%. Вторым этапом – с 1 марта включили измененное штатное расписание, увеличив тарифы на 7,9%. «Тарифники» у нас – это основной рабочий персонал: аппаратчики, слесаря, электрики.

Фактически у нас средняя заработная плата с 31,6 тысячи поднялась до 38,5 тысячи рублей. Зарплата производственного персонала поднялась с 29,5 тысячи рублей до 36,5 тысячи. Это реальные шаги, которые на сегодняшний момент сделаны.

Есть планы по дальнейшему увеличению зарплаты?

Конечно. Смотрим на оптимизацию, смотрим по рабочим специальностям, что бы в общем заинтересованность была у работников на всех уровнях производственного процесса: и рабочие, и инженерно-технический, и руководящий состав.

В общественных обсуждениях часто присутствует такое противоречие: с одной стороны, возмущение о сокращениях на заводе и связанное с ним падение достатка жителей Армянска. С другой – радикальные предложения о закрытии завода в связи с экологическими издержками. Давайте по порядку: что такое титановый завод для Армянска? У вас работает 3,3 тысячи человек из 20-тысячного города – то есть около 15-18% его населения: чисто арифметически не так уж и много…

Если мы возьмем население Армянска, у нас есть категории трудоспособного и нетрудоспособного населения. Трудоспособного населения в городе порядка 12 тысяч, то есть 3,3 тысячи работников завода – это уже 30%.

Благодаря заводу Армянск имеет статус моногорода по постановлению правительства России. Завод является основным налогоплательщиком в Армянске – налог на доход физических лиц, воздействие на окружающую среду и аренда земли: порядка 40% бюджета Армянска – поступления с титанового завода.

Кроме того, 3,3 тысячи человек утром и вечером идут на работу, заходят в магазины – предприниматели Армянска живут за счет завода. В абсолютной цифре месячная зарплата, денежная масса, которая выпускается в город, составляет около 125-130 млн рублей, а годовой объем заработной платы без налогов составляет 1,3 млрд рублей. Понятно, что не все оседает именно в Армянске, но это весомая цифра. Поэтому, закрыв завод, получим город-призрак. Понятно, тут останутся военные, им некуда деваться, пограничники, кто-то будет их обслуживать. Но сомневаюсь, что Армянск будет жить как город.

Был бы Армянск в том виде, в каком существует сейчас, не будь завода? Строительство завода в конце 60-х – начале 70-х дало основной импульс развития Армянска?

Безусловно, это стало основным импульсом для строительства жилого фонда, привлечения специалистов, для инфраструктуры. Город есть, потому что есть завод. Наверное, не будь завода, Армянск был бы поселком каким-то сельскохозяйственного назначения. Он, в принципе, и был поселком, потом получил статус города и теперь – муниципального образования. Но история такова, что Армянск получил развитие в 60-е годы во время строительства и запуска завода.

Вы чуть раньше сказали, что одним из преимуществ является придание статуса моногорода Армянску. В чем преимущества?

Есть в стране отдельный фонд развития моногородов. Все виды поддержки развития моногорода не относятся к какой-либо поддержке градообразующего предприятия: есть льготные программы для предпринимателей, для открытия бизнеса – то есть поддержка населения Армянска, а не градообразующего предприятия.

Помимо уплаты обязательных платежей, еще каким-то образом участвуете в жизни города?

Предприятие всегда участвовало. Последние несколько лет наши возможности поубавились с точки зрения помощи. В настоящее время мы помогаем Свято-Никольскому храму в ремонте кровельного покрытия. Чуть ранее мы финансировали проект по реконструкции бассейна в Армянске, а еще раньше была реконструкция киноконцертного зала «Титан», реконструкция больницы – не только фасад, но и внутри, а также закупка оборудования.

Был меморандум по поддержке инфраструктуры города. В частности, более 96 кровель многоквартирных домов были реконструированы за счет завода, заменены лифты. Предприятие всегда активно участвовало. И сегодня оказываем посильную помощь. Встанем на ноги – будем дальше помогать, сами же живем в этом городе.

С 2014 года на завод обрушилась череда трудностей: перекрытие Северо-Крымского канала, потеря доступа к месторождениям сырья и маршрутов его доставки, энергоблокада, экологический кризис, долги перед ресурсоснабжающими организациями. Как справлялись? Почувствовали ли на себе эти неприятности работники завода, в частности, были ли сокращения зарплаты или периоды, когда зарплату вы вовсе не платили?

В 2014-2015 годах, когда налаживалась система нагрузки и поступления платежей, мы продавали продукцию, а деньги благодаря американским платежным системам, SWIFT, зависали где-то в транзитах. Из-за этого были задержки зарплаты: неделя-две-три, люди массово писали заявления о приостановлении трудовой деятельности в связи с задержкой зарплаты. Но пережили, сейчас абсолютно в ровных рельсах по зарплате, она платится день в день. Понижений зарплаты с 2014 года не было, только повышение: где больше, где меньше, но вниз не уходили, только вверх двигались.

Что на себе работники чувствуют: когда перерывы с сырьем, вынужденные простои – выплачивается две трети зарплаты. Тут просто деваться некуда. На сегодняшний день все логистические вопросы стоят на первом месте – технически предприятие готово работать и производить продукцию.

Были годы, когда не только по политическим, но и по климатическим условиям прерывались поставки сырья: наше сырье в порту простаивало 21 день на рейде из-за шторма. Сейчас с мостом намного легче, конечно.

Перечень проблем, с которыми столкнулось предприятие, вызывает вопрос, как вообще удалось сохранить предприятие… Сейчас прошла черная полоса, как считаете?

Есть хорошая шутка по этому поводу: «Мы думали, что достигли дна, но снизу постучали». Боюсь что-либо говорить. Мы надеемся, что прошли, и будет движение только вверх.

Что из этих проблем решить было сложнее всего?

Каждый вопрос по-своему сложен и интересен в решении. Когда электроопоры взорвали – ставили дополнительные дизельные генераторы. Периодами наше производство стояло – основного источника электроэнергии не было, а мы обеспечивали электроэнергией Армянск.

Логистика каждый месяц преподносит какие-то новости. Но для этого есть команда людей, которая над этим работает. С перекрытием воды, бурением скважин, сейчас – с реализацией «дорожной карты» по минимизации воздействия на окружающую среду… Были одни планы в 2014 году – расширять производство, строить дополнительные мощности по диоксиду титана, сейчас – другие. Акценты меняются, а силы и головы бросаются на те мероприятия, которые стоят перед предприятием в настоящее время.

Часть из этих проблем касалась и города – как минимум, водная и энергетическая блокада, экологический кризис 2018 года. Как-то помогали городу с решением первых двух названных проблем?

Насчет подачи воды – имеется отдельный водозабор, Исходненский, откуда питается водой город. Наша помощь им абсолютно не нужна. А с электричеством – был блэкаут, веерные отключения по всему Крыму. Завод стоял, но мы жгли газ, запустили свои генерирующие мощности и обеспечивали круглосуточную подачу электроэнергии для города.

Вы самостоятельно генерируете электроэнергию?

У нас есть две турбины на предприятии мощностью 6 и 12 МВт. Для производства их тогда не использовали – оно стояло, но мы брали природный газ, получали из него пар и направляли на выработку электроэнергии, которую направляли уже непосредственно в Армянск. В тот период Армянск, по-моему, был единственным городом, которого жесткий этап веерных отключений не коснулся.

Часто звучит выпад, что размещение завода на Севере Крыма не мотивировано ничем, кроме политики, якобы, оно было необходимо для связывания экономики полуострова с Украинской ССР, а экологические риски так и вовсе не просчитывались. Так ли это? На ваш взгляд, были ли другие причины размещать химический завод именно здесь?

Да, вопрос с местами размещения отходов не на последнем месте находился, но в первую очередь – это логистика потребляемой продукции. Мы производим диоксид титана или, как их раньше называли, титановые белила – компонент, в том числе, для производства красок. Основные производители лакокрасочной продукции всегда находятся близко к потребителю. К сожалению, мало кто красит что-то за полярным кругом, поэтому лакокрасочные заводы располагаются от Москвы и южнее, в том числе и на Украине.

Вторая продукция завода, которую мы сейчас пытаемся возродить, – минеральные удобрения. Основной ее потребитель – это сельское хозяйство. Производить фосфорное удобрение, допустим, на Урале абсолютно бессмысленно – основные производители удобрений расположены в центральной части России и на Украине. На Украине, по-моему, 7-8 заводов по производству азотных и фосфорных удобрений. В общем, их производили там, откуда их легко доставить потребителю.

А фактор экологии при размещении титанового завода учитывался вообще?

Для этого институты были. Завод по диоксиду титана на Украине в то время уже был, он и сегодня находится в Сумах, «Сумыхимпром», производит диоксид титана и удобрения. Если уж говорить о политических соображениях: на Украине уже есть завод, надо было его в Грузии поставить, в России. Не из этих соображений размещали завод.

Северный Крым – это же степи, постоянные ветра. Немаловажный фактор – это то, что здесь из 365 дней больше 260 дней  дует ветер. Если на Урал уехать, куда-нибудь в Магнитогорск или Челябинск, где производства расположены в ущельях – города задыхаются, потому что все продукты деятельности предприятия, даже очищенные, не уходят, а остаются в узком пространстве. Таких примеров на территории бывшего СССР много, когда производство размещали по месту добычи основного сырья. Что при Украине, что сейчас, выезжая и заезжая в Армянск никаких запахов не чувствуешь. А когда по работе заезжали, допустим, в Кривой Рог, Макеевку или Донецк – там запахи были, причем ярче и более впечатляющие.

Сейчас завод что-то связывает с Украиной?

На сегодняшний день ничего.

После перекрытия Украиной Северо-Крымского канала завод перешел на подземные источники. Хватит ли их запасов и на население Армянска, и на нужды завода? Каким-либо образом может в город поступать загрязненная вода?

У нас заключен договор с Санкт-Петербургским горным университетом, это одно из наиболее авторитетных научных заведений, которое понимает, что такое недра. Еще в 2014 году, когда мы начинали заниматься бурением, они разрабатывали математическую модель и рассчитывали запасы.

На сегодняшний день по рекомендации министерства экологии мы ушли на более глубокие горизонты: только не на те, которые озвучивают некоторые СМИ, якобы 600-800 метров – горизонт, на котором мы работаем, 270 метров. Соответственно, нет и никакой тайной трубы под землей до Днепра, по которой мы контрабандой воду берем.

Кроме нас самих, добывающих подземную воду, мониторинг ведет и центр лабораторного анализа технических измерений министерства экологий, Санкт-Петербургский горный университет в рамках хоздоговорных отношений. Поэтому вопрос мы держим на контроле, добываем и следим за этим. И не только мы, государственные органы тоже.

Каким-либо образом может загрязненная вода из производства попасть в город?

Нет. Кислотонакопитель отделен дамбой, вокруг него находятся 26 контрольных скважин для наблюдения за уровнем грунтовых вод и их качеством. С этих контрольных скважин мы отбираем воду и производим анализ, отбирает и министерство экологии. Это абсолютно закрытый водоем, который не имеет ни притоков, ни истоков. Попасть куда-то эта вода не может.

На ваш взгляд, повторение экологического кризиса больше невозможно?

Да, невозможно.

Что завод предпринял для снижения последствий выброса в 2018 году?

Добыча воды в достаточном количестве, создание гидрозатвора, поддержание уровня и кислотности в контролируемых параметрах. 

Как реализуются мероприятия экологической «дорожной карты»?

По всем пунктам идет реализация. Как я сказал – создание гидрозатвора, бурение скважин, приобретение передвижной лаборатории контроля, которая непосредственно по близлежащей территории вокруг кислотонакопителя осуществляет круглосуточный мониторинг. Это строительство станции нейтрализации кислых стоков: первая линия уже реализована, ведутся пуско-наладочные работы. В этом году мы планируем поставить еще две линии, чтобы весь объем перекрыть. Это основные мероприятия.

Есть работы, связанные с реконструкцией газоочистных установок титанового производства. Контрагент подобран, сейчас ведется проектная проработка и дальше уже непосредственно реконструкция. Есть пункты, связанные с исследованиями и реконструкцией кислотонакопителя: постепенная разработка после проведения исследований проекта реконструкции, определенное квартование, отделение засушливых зон, их рекультивация и уменьшение площади кислотонакопителя. Соответственно, отодвигание санитарно-защитной зоны от города дальше.

Принимаете ли еще какие-то меры для модернизации экологической защиты завода? Есть ли в этом необходимость в принципе?

Мы в общем хотим предпринимать и предпринимаем шаги по реконструкции производства. Но он связано в общем и с экологией, и с улучшением экономических показателей предприятия. То есть в принципе создать стабильную основу для дальнейшей работы предприятия.

Ваш предшественник на посту директора завода сейчас обвиняется в нанесении ущерба окружающей среде. Мы не делаем выводов до решения суда, но интересно мнение специалиста: все ли меры были принято к моменту возникновения чрезвычайной ситуации по ее недопущению?

На тот момент да, все были приняты. А дальше разбирается суд.

То есть это все-таки случайность?

Стечение обстоятельств, погодные условия. То, что сейчас Симферопольское водохранилище пустое, против этого были приняты меры? Тоже ведь предпринимали все возможное, но погодные обстоятельства сложились так. 2018 год был по статистике наблюдений один из самых засушливых летних периодов за весь период наблюдения. Это по данным Росгидромета, не по нашим. Чем ярче солнце, больше температура – тем выше скорость испарения. На тот момент количество добываемой воды нами не успело (компенсировать испарение).

Какие у завода перспективы?

Перспектива – работать, работать и работать. Продукт, который мы производим, востребован. Мы единственные производители его в Российской Федерации. Закрыть завод значит полностью перейти на импорт и покупать за границей. Плюс жизнь самого Армянска: закрытие завода вызовет неизбежное падение экономики города и его угасание. Поэтому и собственники предприятия, и администрация предприятия нацелены только на одно: вывести предприятие из кризиса и дальше работать.

Как в этом направлении идет работа? Уже можете похвастаться увеличением производства основного продукта?

На сегодняшний день среднемесячные показатели производства, если не учитывать простой в марте, связанный с перебоем сырья, намного выше прошлого года. В январе прошлого года мы произвели 6,2 тысячи тонн, в этом 8,1 тысячи тонн. Так же и в феврале.